Я рад разломать ваше хрупкое счастье,
Смотреть, как улыбка сползает с лица,
Как нежный цветок убивает ненастье,
Но вы же простите меня, хитреца?

Простите, ведь каждый с гнильцою родился,
С, едва различимым, но скверным изъяном,
Его ты, конечно, при людях стыдился,
Но рьяно хвалил в помутнении пьяном.
И тихо глумился над толстой девчушкой,
Не раз упивался врага пораженьем,
Жене изменял с миловидной подружкой,
Знакомясь с моральным души искаженьем.

Ты прячешь усердно дрянные пороки,
Скрываешь под шалью из вежливых слов.
Казаться льстецом не составит мороки,
И дальше бежишь от опасных углов.

Но я заявляю спокойно и прямо,
Что в жизни немало грехов сотворил,
А ты осуждаешь меня так упрямо,
Как будто вовек никогда не хитрил.

Уж лучше прослыть неприглядным злодеем,
Чем быть лицемерным, безропотным трусом,
И жить, пресмыкаясь другим лицедеям,
Смирившись с обмана губительным вкусом.